Work Text:
Из комнаты, где отдыхали приглашённые члены Акацки, доносился шум. Конан насторожилась: собирать вместе профессиональных убийц и так было опрометчивой идеей Пейна, а оставлять их в одной комнате точно не стоило. Решительно подойдя к двери, Конан распахнула её, готовясь предотвратить уничтожение Амегакуре, но остановилась, едва услышав наглый голос сидящего за столом Хидана:
— Охуевшая блядь.
Он тыкал пальцем в Сасори, сидящего на другом конце стола. Между ними она увидела Зецу, скалящего желтоватые зубы, а прямо перед собой — широкую спину Какузу, который в свете тусклой лампы перебирал документы.
— Пизданутый уëбок, — ровно проговорил Сасори.
Удостоверившись, что Амегакуре ничего не угрожает, Конан бесшумно вошла и прикрыла дверь. Заметив у стены сидящих на стульях Кисаме и Итачи, она двинулась к ним и присела на свободное место.
— Что здесь происходит? — тихо уточнила она у Кисаме.
— Сукаблядский пиздюк! — парировал Хидан, самодовольно ухмыляясь.
— Хидан и Сасори соревнуются в искусстве владения матом, — пояснил Кисаме.
— Сасори?..
— Объëбанный хуесос, — Сасори закатил глаза.
— Мы сами не поняли, как так вышло, — пожал плечами Итачи.
Конан понимающе кивнула и посмотрела на поле импровизированного боя. В желтом масляном свете на лице Сасори читалась смертельная усталость, а Хидан весь горел от азарта.
— Пиздострадающий еблан! — он взглянул на Дейдару, погано улыбаясь. Тот скрипнул зубами.
— Мудаблядское хуйло.
— Напоминаю, что вы можете поднять ставки, — монотонно вставил Какузу, вписывая что-то в блокнот.
— Добавляю тысячу рë за Сасори, — глухо проговорил Итачи.
— Э, бля, охуел?! — мгновенно взвился Хидан, резко повернувшись к нему.
— Тогда добавляю две тысячи рë за Хидана, — благодушно ухмыльнулся Кисаме.
— Заебись, рыба сечëт, кто здесь папочка, — Хидан опять расплылся в самодовольной улыбке и откинулся на спинку стула. — Хитровыебанный милипиздрический выблядок.
— Пиздокрылая хуетыканная поебень.
— Блядемудиный отхуеверченный пиздопроёб!
— Аналопиздливый приблядушный хуедроч.
Сасори и Хидан продолжали бросать друг другу матерные оскорбления, пока все остальные молча следили за тем, кто же в конце концов перехватит инициативу.
В какой-то момент Конан заметила слом: Хидан стал отвечать гораздо медленнее, а затем и вовсе начал повторяться, и в соревнование вступил Зецу, перебивая его и записывая фолы. Ядовитая улыбка на губах Сасори становилась всë заметнее. Пальцы Дейдары крепче вцепились в спинку его стула.
— Близка развязка, — прошептал Итачи, и Кисаме хмыкнул.
— Остоебавшая пиздоблошиная блядина!
— Пиздодушное нехуемлемое объебожество.
— В рот ебал тебя, пиздоротое злоебучее уёбище!
— Опиздоумевший хуеголовый склипиздень.
Хидан приоткрыл рот, беззвучно подбирая слова, но безрезультатно. Хлопнув им, как рыба, он насупился.
Сасори продвинулся поближе и проговорил так ядовито, что Конан удивилась, как лицо Хидана не оплавилось от кислоты:
— Испиздевшийся блядомагистр ебланистики, выёбывающийся своими дохуя религиозными пиздоуёбищными взблядами, вечно пиздящий о хуйне и заебавший нахуй всю пиздобратию.
Хидан скривился, его глаза опасно потемнели. Стоило начинать беспокоиться за Амегакуре.
— Допиздишься, ты, ебанутый…
— Было, — перебил Зецу.
— Охуевший…
— Было.
— Сукаблядский…
— Бы…
— Когда, блядь, хуерылый пиздабол?! — взревел Хидан, вскочив из-за стола.
— Ещё в пятом раунде, — Зецу расплылся в щербатой улыбке.
Хидан хлопнул глазами беспомощно, посмотрел на Сасори, поджал губы и в сердцах воскликнул:
— Пошли вы на хуй!
— Сасори побеждает в поединке, — объявил Какузу. Хидан плюхнулся обратно на стул и обиженно скрестил руки на груди, бурча под нос «да проебитесь вы троебучим тристахуиным проёбом». — Все, кто ставил на него, могут подходить за деньгами.
— Поздравляю, Итачи-сан, — усмехнулся Кисаме.
— Сасори, твой выигрыш, — Какузу достал из кейса ещё одну пачку рë и придвинул её к Сасори. Тот с постной миной взял деньги, встал и повернулся к Дейдаре.
— Бери, заслужил.
Дейдара непонимающе посмотрел на протянутую к нему руку с пачкой купюр.
— Почему, данна?
— А благодаря кому я придумывал такие мерзкие эпитеты? — Сасори ткнул деньги Дейдаре в грудь и разжал пальцы. Пачка шлепнулась на пол. — Конечно, часть денег следовало отдать Орочимару, но эта змея покинула нас, так что тебе повезло.
Лицо Дейдары дернулось: надежда на похвалу сменялась осознанием, затем — гремучей смесью возмущения и обиды. Наконец, он резко развернулся и вылетел из комнаты вслед за удалившимся Сасори. Из коридора донеслось гулкое надрывное «Данна!..» и глухое «Отъебись».
— Интересно… — протянул Кисаме. — Итачи-сан, в минуты молчания вы тоже думаете подобными выражениями?
Итачи взглянул на него нечитаемо, но промолчал и встал, чтобы забрать выигрыш.